Почётен труд проводника,

Хоть скромен его чин.

Но поведём рассказ пока

Без видимых причин.

 

Был в Бологом Ермилов Клим

Со стажем проводник,

С пробором строгим и седым,

И старый большевик.

 

В петлицах молота с ключом

Сплочён навек союз,

Сапог испачкан сургучом –

Возил секретный груз.

 

Бывает с пассажиром строг,

Подчёркнуто учтив,

Он сетью непростых дорог

Соткал простой мотив.

 

Бывало, передовику

Предложит ночью чай,

Красноармейцу-земляку

Вскользь молвит – «не скучай!»

 

Луна кивает за окном,

Стучит ночной вагон,

Строг китель форменным сукном,

И серебром погон.

 

Сел в поезд как-то командарм,

Прищуром карих глаз

Он излучал тепло и шарм,

Подтянут, седовлас.

 

Прилёг и сверху натянул

Потёртую шинель,

И извинился, мол, устал,

С войны в груди шрапнель.

 

Всю ночь читал доклад в ЦК,

Секретный. Мысль одна –

Пусть безмятежно спит пока

Советская страна!

 

Взял, дрогнув, Клим под козырек,

От радости застыл.

Вот чуткой скромности урок

И наш надёжный тыл!

 

Ермилов встречу ту потом

Частенько вспоминал,

И слушал внук с открытым ртом,

Лишь октябрёнком стал.

 

Рассказ ведём издалека

Не просто так, поверь,

Под вечер, слышно чуть, слегка,

В вагон открылась дверь.

 

На полустанке N стоял

В тот час локомотив.

Зашёл чудак и кепку снял.

Надменен и ленив.

 

Во рту потухший беломор,

Один и без вещей.

Присел в углу, затеял спор

О пользе русских щей.

 

Смущают усики и взгляд,

И кройка галифе,

Корзина, полная опят,

Помят и подшофе.

 

«Хотел к Лыкошину пройти,

Да завернул в лесок,

Мне б в Березайку к девяти»,

Сбит сапога мысок.

 

Ермилов бдителен и тих,

Но виду не подал,

– там часть стоит, и нет чужих.

Плечами он пожал.

 

А тот согрелся и обсох,

Смеётся без причин,

В корзинке Клим приметил мох.

А вдруг он белофинн?

 

А если там лежит наган?

Иль карта всей страны?

Подумал Клим и на стоп-кран

Нажал. Глаза бледны.

 

Тревожен дымный лязг колес,

Посыпались грибы,

А за окном вдруг тишина

И замерли столбы.

 

На дне корзины той лежал,

Завёрнут впопыхах,

С нерусской надписью кинжал,

И схема, вся в штрихах.

 

Умолк сурово соловей,

И лес угрюм и строг,

Нет преступления подлей!

Не хватит слов и строк.

 

Шпиона Клим разоблачил,

Врага - в таёжный лес.

Значок Ермилову вручил

Нарком НКПС.

 

1936